Хроники Акаши

Хроники Акаши

Свидетельство о публикации №2801190017

Это - первое из моих воспоминаний о прошлых жизнях. Потом пришли многие другие. Теория инкарнаций остается спорной только потому, что вспомнить эти свои прошлые воплощения удается далеко не каждому. Однако сейчас в своих сеансах мне удается вывести на эти воспоминания все большее число людей. Они многое говорят человеку о его теперешних проблемах, потому, что карма – это закон причин и следствий. А причины сегодняшних проблем и задач часто лежат там, далеко позади.


Тишина и прохлада в стенах дворца фараона. Тяжелые каменные стены отсекают нестерпимо палящее солнце. Там, снаружи, на площади снуют горожане, в отдалении шумит базар, расхаживает высокомерная стража. Здесь, в моих покоях - покоях царицы Египта - нет места суете и шуму. Я приоткрываю глаза в легком сумраке моей спальни.

Взгляд скользит по склоненной фигуре служанки Зеи, она сейчас готовит притирание для моего тела. Это древнее таинство, рецепт, который я узнала от матери, а она - от своей матери. В состав притирания входит мед высокогорных пчел, молоко, травы, и самый главный компонент, который дает вечную молодость женскому телу - семя любимого мужчины.

Я возлежу на белых ароматных простынях, тело мое обнажено и расслаблено. Я знаю о том, что оно прекрасно. Я привычно любуюсь линией своей руки, ее совершенной формой, наслаждаюсь смуглой упругостью кожи. Я знаю, что нет ни одного изъяна в этом теле, оно достойно царицы.

Руки служанки бережно касаются меня. Сначала она обтирает мое тело влажной тканью, затем делает легкий разогревающий массаж, а потом ее руки начинают втирать драгоценное зелье в кожу, в каждую его складочку. Это будет длиться долго, и я наслаждаюсь этими прикосновениями, и в аромате меда и трав я отличаю тонкий шлейф запаха мужчины, которого я люблю, которого любит и желает мое тело, и это действо сейчас - как продолжение наших ночных встреч, продление наших объятий и ласк.

Я слышу глубокое дыхание Зеи. Я чувствую, что с ней происходит. Грудь ее вздымается. Она массирует мое тело сильными ритмичными движениями, рот ее полуоткрыт, взгляд удлиненных черных глаз туманен. Я не мешаю ей, мне не до нее сейчас. Я чувствую, как усиливается ток крови от пальцев ног до темени, меня начинают заливать горячие, тягучие волны, они поднимаются снизу вверх, захлестывая сознание.

Мой повелитель, ты пришел ко мне ночью. Ожидая тебя, я задремала, а открыв глаза, поняла, что ты давно уже здесь. И уже долго ты смотришь на меня, лаская меня взглядом. Но как только ты видишь, что я проснулась - и так происходит каждый раз - я замечаю, что в твоих глазах что-то неуловимо меняется. Появляется легкая насмешка, возникает расстояние между нами. Ты снова смотришь сверху вниз, и ты повелитель, и ты не пускаешь меня ближе. Но почему, во мне ведь тоже царская кровь, я красива и умна, я это знаю, здесь нет преувеличения. Я получила лучшее воспитание, и жрецы отмечают мою мудрость в государственных делах. Меня любят, народ меня боготворит. И только ты, ты один иначе относишься ко мне. Я знаю, ты по-своему любишь меня, ты хочешь меня, и ночи наши прекрасны. Но что-то не дает мне быть счастливой до конца - твое высокомерие, эта дистанция, эта насмешка.

Я не нахожу себе места, сердце мое разрывается на части. Я люблю тебя, мой муж, мой повелитель. Но что ты делаешь! Это так жестоко и несправедливо! Эти казни голодных бунтующих людей - ведь они просто хотят есть, и поэтому ропщут. Запасы зерна в государственных хранилищах огромны, но ты велел казнить бунтарей, не дав ни одного мешка голодным. Я не могу показать своих чувств никому, лицо мое сохраняет царственное спокойствие. Но в сердце моем боль. Так нельзя! Так нельзя!

Я люблю свой народ, я чувствую жалость к этим бедным людям. Ты пресек мои попытки вступиться за них, не выслушав, не удостоив меня взглядом. Я так остро почувствовала, как ты унизил меня, что перехватило горло. Теперь я не могу смотреть тебе в глаза, я не могу отвечать на твои ласки. Ты почувствовал это и отстранился, и во взгляде твоем появился холод. Ты молча ушел, оставив меня одну, а я не нахожу выхода, я не знаю, как мне быть теперь, как жить. Мне так нужна твоя любовь, и я не люблю тебя за то, что ты делаешь. И я боюсь, что ты разлюбишь меня.

Я сжимаю виски ладонями, выход, должен быть выход... Мой старый учитель, ты так любил меня. Тебя уже нет в нашем мире, но помоги мне, дай мне совет. Где мне найти ответ, что мне делать теперь?


В подземелье древнего храма, я помню, ты говорил, и ты водил меня туда, когда я была еще девочкой - есть священная древняя книга судьбы. Я пойду туда, я возьму с собой Зею, я найду эту книгу, я найду ответ, найду выход.

Оставила Зею у входа, здесь подземелье, темно, но мой факел горит ярко. На возвышении лежит свиток, его охраняют священные фигуры богов. Мне страшно. Но я делаю шаг и прикасаюсь к нему.

Что это? Приглушенный вскрик позади - Зея? Метнулась к ней, к выходу, но прямо передо мной сверху тяжело опускается каменная стена.

Не успела. Щель между стеной и полом сомкнулась с глухим стуком. Тело ударилось о стену, руки судорожно ощупывают ее. Крик комом застрял в горле. Тишина навалилась, закладывая уши. Но нет смысла кричать, звать, сопротивляться. Никто не услышит. Я знаю, как хорошо в наших храмах делают гробницы для живых. Мой факел еще горит, освещая круг в центре комнаты. Углы залиты чернотой. Ноги подкашиваются, колени не держат. Нервная дрожь сотрясает тело. Замурована. Я в каменном мешке. Зея, скорее всего, мертва.

Кто это сделал? Жрецы говорят людям о мрачных богах, силах, охраняющих святыни. Но я знаю, что по ту сторону стены стоит человек. Кто ты? За что? Почему?

У меня нет врагов. Я любима людьми, моим народом. Меня уважают жрецы, и я уважаю их. Уважала... Любили... Любил...

Перед глазами ярко вспыхнул образ мужа, - и его последний, такой холодный взгляд. Глаза, посветлевшие от ненависти. Напряженные скулы. Ты?!...

Я больше не нужна тебе? Ты не любишь меня больше... От этой мысли сжалось сердце, споткнулось, в центре груди заныло, и, нарастая, пришла Боль. Это была не боль физического тела, эта боль была вселенской, бесконечной, неисчерпаемой. Ты больше не любишь меня. Слезы льются беззвучно, рыдания сотрясают тело, но звук остановился, перехватил горло. Больше ничего не существует для меня, я не помню, кто я, что там, за этими стенами. Я знаю только то, что ты больше не любишь меня, и я прощаюсь с тобой.

Эта боль медленно сжигает меня изнутри, и длится так долго, так бесконечно долго. И тело мое как будто прогорело насквозь, и в том месте, где было сердце, осталась большая черная дыра. Без твоей любви жизнь моя ничего не стоит. Ты так решил, любимый мой - я принимаю твое решение. Вот тот выход, который я искала.

Я лежу на  холодной плите, и ее холод поднимается в мое тело. Я отдаюсь ему, я принимаю его в свое сердце. Я слушаю, как потрескивает факел и смотрю, как он догорает. Не хочу бороться, не хочу молиться. Я умру, когда догорит этот огонь.

И я вижу сверху прекрасное женское тело. Длинные темные волосы рассыпались по камню плиты. Женщина как будто спит, но слишком строги и неподвижны точеные черты ее лица.

Факел догорел, но очертания лежащей фигуры все еще светятся серебристым светом. Снаружи храма взошло солнце, а затем опустилось к закату. Высокий худощавый мужчина с царственной осанкой и непреклонным лицом спускается по лестнице в подземелье храма, освещая свой путь смолистым факелом. Он один. Останавливается перед стеной, перекрывающей вход, и уверенным жестом нажимает на знакомый рычаг. Стена медленно поднимается. Факел освещает пространство.

Тихо. Слишком тихо. Слишком... Ведь ты вполне здорова, молода, ты должна была выдержать... не может быть... я только хотел поставить тебя на место, наказать, только ночь и день - ты не должна была умереть! Что ты сделала!... Что я сделал...

Мужчина стоит, держа на руках женское тело, и его гордые плечи опускаются под этой страшной тяжестью ...



Позже, через много жизней, я вновь в этом месте. Я здесь и не здесь, я смотрю из другого века на мужчину и женщину, которые сделали свой выбор, повинуясь гордости, а не любви. Мы с тобой, мой любимый, завязали кармический узел. Все эти века мы искали друг друга, но наши дороги пересекались лишь на мгновенья. Мы никогда больше не были счастливы. И только сейчас, наконец, после стольких бед и лишений, мы поняли главное – любовь гораздо больше, чем гордость. И только сейчас мы смогли, наконец, развязать этот узел.

Аделина Гумкирия