Жизнь человека вся, от рожденья до смерти - неповторимый, прекрасный цветок. В ней каждый изгиб, поворот судьбы, каждое мгновенье – совершенно и значимо. Если поднести цветок к глазам слишком близко, мы не увидим его красоты. Чтобы ее оценить, нужно отойти хотя бы на шаг. И то, что кажется нелепыми случайностями, складывается в завершенную картину, исполненную смысла.

Эта недолгая жизнь началась в маленьком российском городке. В обычной семье родился мальчик, назовем его Сашкой, и, как это часто нынче бывает, папа его то появлялся, то исчезал, а потом и вовсе пропал куда-то. И стали жить они с мамой вдвоем. Сашка рос светлоголовым, ласковым мальчишкой. Вместе с мамой прожили они детские болезни, ясли и садик, школьные тройки, дворовых друзей. Подоспела юность, окончание школы, выбор профессии. С работой в их городе было плохо, и Сашка отправился к родственникам в Москву, устроился водителем, стал зарабатывать, маме помогал. Родные любили его, появились новые друзья, девушки посматривали с интересом на высокого, немного хрупкого парня с голубыми глазами. Подкупала его застенчивая улыбка, доброжелательность. Можно про него сказать теперь – хороший был человек Сашка.

Никто не знает своей судьбы, неведомо нам, когда придет наш последний час. Не знал этого и Сашка. Не знал он того, что получит смертельный удар в висок поздно вечером на московской улице, по дороге домой со свидания. Не ведал, что это будет первый из ударов.

Сашка лежал ничком, и жизнь вытекала из него, расплываясь бурой лужей на асфальте. Он был жив еще, и сошлись над ним в противостоянии две силы – Жизнь и Смерть, и шансы их были равны.

Ночные прохожие увидели бездыханное тело парня с окровавленной головой, вызвали скорую. Машина приехала быстро. Ах, если бы сразу на операционный стол… Но случилось то, что не должно было быть, однако случается еще. Скорая уехала, не забрав тело. Сочли ли пьяным? Были другие дела, важнее? Темень над Сашкиной головой сгустилась. Связь с Жизнью становилась все тоньше. Только утром, поднятая звонками Сашиных родных, его девушка пошла искать его – и нашла. Он так и лежал на остановке. Он все еще был жив, приехала другая скорая, и вот - приемный покой, больничный коридор. Жизнь открывала шанс за шансом, Смерть не унималась, отнимала возможность за возможностью. Сашку продержали сутки в больничном коридоре практически без помощи. Позже врач скажет родным: «Мне стыдно за своих коллег».

Наутро была операция, трепанация черепа, палата реанимации, кома. Искусственная вентиляция легких, капельницы, поддерживающие давление крови. Потекли дни томительного ожидания, мать сидела рядом, держала Сашку за руку, молила Бога оставить ей сына. Врач говорил – положение очень тяжелое, не знаю, за счет чего он живет. Противостояние над Сашкиным телом замерло в равновесии.

Через неделю после операции в палате появилась женщина - целитель. Жизнь привела ее к нему, и это был последний шанс. Она могла помочь руками, дать ему целительную энергию, силу жизни. Показатели на мониторах улучшались, пока она работала с ним. Медсестра посматривала из-за спины, и удивлялась – давление выравнивается! Однако целительница видела, что Сила начинает покидать тело, стоит ей отнять руки. Женщина знала, что есть трое – Жизнь, Смерть – и Человек. На чьей стороне тот, за кого они сейчас сражаются?

- Саша, ты жить-то хочешь?
- Нет… - затухающим эхом отозвалось пространство.
- Почему, Саша?

Ответом было чувство, которым вибрировал воздух реанимационной – чувство боли, жгучей несправедливости, неправильности того, что случилось. Никому не причинял зла. За что? В этом мире слишком много мрака, слишком много тьмы. Нет, не хочу.

- Саша, на земле много людей с темной душой, и много светлых. Но если светлые будут уходить – кто же останется? Что будет с этим миром? Если ты останешься, родишь детей, воспитаешь их светлыми – мир станет светлей просто потому, что ты в нем будешь тоже. Я не могу тебя просить остаться, это твой выбор, тут нелегко, и ты об этом знаешь. Но было бы здорово, если бы ты жил.

- Да… Нет… Да…

Женщина уехала, сказав родным, что сейчас его душа решает – уйти или остаться. И она знала, если он скажет «Да», то выживет, потому что для Бога нет невозможного. Она снова и снова спрашивала Сашу, но все чаще слышала в ответ – нет, нет… К вечеру это ощущение сгустилось, не оставив надежды.

А утром был выходной, и это был подарок осени – яркое солнце, глубокая синева неба, желтые, зеленые и оранжевые листья отражались в тихой глади пруда, и женщина продолжала разговаривать с Сашкой. Она сидела над водой на брошенной куртке, прикасалась ладонью к травинкам, гладила пальцами подушечки зеленого мха и приглашала его посмотреть на это. Это Божий мир, посмотри, Саша. Сашка был здесь, рядом, он смотрел вместе с ней, и ему было хорошо, и когда она спросила его вновь: «Ты хочешь жить?» очень отчетливо она услышала: «Да».

Ах, если бы он сказал это вчера… Женщина не знала, ей сообщили позже, что накануне вечером Сашиной матери позвонила медсестра, и сказала в трубку: «Они убили вашего сына, они отключили аппарат».

Сентябрь 2005 Аделина Гумкирия